Папины дочки. Новые

Спустя годы после того, как история любви и испытаний их родителей, Маши и Егора Васнецовых, казалось бы, нашла свое счастливое завершение, семейное проклятие вновь дает о себе знать, перекинувшись на следующее поколение. На этот раз его жертвами становятся их взрослые дочери, особенно старшая, Даша, вышедшая замуж за трудоголика-психотерапевта Вениамина. Их внешне благополучная жизнь, построенная на фундаменте родительского опыта, внезапно дает трещину в канун очередной годовщины свадьбы. Даша, ощутившая на себе всю тяжесть невысказанных обид, усталости и потери себя в роли жены и матери, совершает отчаянный поступок. Она покидает дом, оставляя Венику прощальное письмо, обручальное кольцо и, что самое сложное, полную ответственность за их четырех дочерей. Этот побег становится болезненным эхом прошлого, напоминая о тех временах, когда их собственная мать, Маша, тоже была вынуждена искать свой путь через тернии семейных неурядиц. Оказавшись в роли одинокого отца, Вениамин, всегда погруженный в работу и считавший себя экспертом в решении чужих психологических проблем, сталкивается с собственной беспомощностью. Ему предстоит не просто управлять хаосом жизни с четырьмя детьми разного возраста, но и заново научиться их понимать, стать для них не только отцом, но и матерью, и настоящим другом – той опорой, которой, как он теперь понимает, так не хватало Даше. В этом непростом, полном комичных и трогательных ситуаций путешествии к самому себе и своей семье ему на помощь приходит все то же неунывающее, шумное и бесконечно преданное друг другу семейство Васнецовых. Бабушка и дедушка, Маша и Егор, прошедшие через собственные бури, их дети и родственники становятся для Вениамина и его внучек тем самым спасательным кругом, который не дает утонуть в отчаянии. Через смех, слезы, неловкие разговоры и искреннюю поддержку они помогают ему не только удержать на плаву хрупкий семейный корабль, но и начать разматывать клубок обид, чтобы понять, что же на самом деле привело к уходу Даши и есть ли шанс все исправить, прервав наконец цепь родового проклятия, которое, возможно, заключается не в мистике, а в неумении нескольких поколений говорить друг с другом по-настоящему.